Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург
«Чудовищное измышление в эффектной раскраске» или «лучшее произведение современной русской архитектуры»?
С начала и до окончания строительства, и до нашего времени здание храма Спаса на Крови в Санкт-Петербурге продолжает вызывать шквал эмоций.
От архитектурного убожества до лучшего произведения архитектуры – такие полярные оценки давали храму и профессионалы от архитектуры, и обыватели.
Лично для меня, редкого гостя Петербурга, этот храм безумно интересен своим контрастом с монохромным барочно-классическим городом!
Спас на Крови построен в память о гибели императора Александра II, ровно на том месте, где 1 марта 1881 года (по старому стилю) в результате террористического акта он был смертельно ранен.
Царь-освободитель, плюсы и минусы реформ которого будут обсуждаться экономистами и политологами еще не одну сотню лет, запомнился и историкам архитектуры. В годы его правления были развернуты масштабные промышленные и железнодорожные стройки, а также построены сотни храмов по всей Империи.
Сначала часовня на месте трагедии, а в 1883 г. был заложен первый камень храма, который за время строительства полностью изменил свой облик – и совсем не похож на первые задумки.
История конкурсных проектов и строительства сохранилась, и ее изучение – это вполне типичная история больших строек. Изменение вкуса заказчика (а им был сам Александр III), вызванное в том числе и изменениями в политике; подковерные интриги и вмешательство представителей Церкви; растраты и мошенничества – занимательная тема!
А если кратко (насколько возможно), то история такая…
27 апреля 1881 г. комиссией Городской думы по увековечению памяти Александра II объявлен конкурс на создание мемориальной церкви.
К 31 декабря, условному сроку окончания приема конкурсных работ, на рассмотрение жюри поступило 26 проектов. Большинство из них – в «византийском стиле», среди авторов отметились почти все именитые архитекторы того времени. И. С. Китнер и А. Л. Гун, В. А. Шретер, А. О. Томишко, И. С. Богомолов и др.
Проект А.О. Томишко
Совершенно в другой стилистике – барочной подготовил проект Л.Н. Бенуа.
Февраль 1882 г – подведены результаты конкурса, и первую премию получает проект Антония Томишко, в общем-то не особо известного зодчего. Проект Томишко и еще 7 были представлены императору. И тут происходит странное – ни один (!!!) из них не получает Высочайшего одобрения.
В дело вмешалась «большая политика»: идеология власти после гибели Александра II изменилась, и наследник обратил свой взор (и взгляды всего общества) в направлении истоков самодержавия. Все русское, национальное, родное выходит на первый план как обоснование незыблемости власти царя – императора. Русское – прежде всего допетровское, и в строительстве храмов обращение к образам русской архитектуры XVI – XVII веков было вполне логичным.
Эталонами стали храмы Москвы и Ярославля, и конечно, храм Василия Блаженного в Москве. Скрытая идея строительства храма в допетровских традициях должна была идеологически связать Петербург и Москву, напомнить о единстве царя и народа.
Конкурс объявлен во второй раз и проведен очень быстро, в марте-апреле 1882 г.
Среди участников: Л. Н. Бенуа, Альб. Н. Бенуа, Р. А. Гедике, А. П. Кузьмин, Н. В. Набоков, А. И. Резанов, Н. Л. Бенуа, Н. Ф. Брюллов, П. Павлинов, Н. Султанов, В. А. Коссов, В. А. Шретер, А.А. Парланд («Старина»). Всего 28 проектов в «основном» потоке и еще 3 – позже, одни из них и стал ключевой интригой этого конкурса.
Проект Л.Н. Бенуа
Внезапно на конкурс заявляется проект не профессионала, зато представителя Церкви – некоего архимандрита Игнатия. Если быть совсем честными, к архитектуре он все же имел отношение. В юности тогда еще И.В. Малышев занимался живописью в Академии Художеств и изучал древнерусское зодчество.
Отец Игнатий, используя свои связи, предлагает А.А.Парланду «сотрудничество» — доработку проекта архимандрита. Конечно, Парланду, собственный проект которого уже принят комиссией, это вроде как ни к чему. Но! Игнатий очень влиятельный, напрямую общается с императрицей, и Парланд соглашается.
Совместный конкурсный проект Парланда и Игнатия был принят уже после официального завершения конкурса (среди тех самых трех, припозднившихся). И именно его и соизволил одобрить 29 июня 1883 года Александр III.
Как ни странно, в первые годы после начала строительства именно архимандрита Игнатия общественное мнение считало архитектором проекта, а Парланд был в тени своего коллеги.
Ужасно забавно читать отзывы других архитекторов о проекте. Например, А. Н. Бенуа вспоминал: «…к государю проник со своим проектом (пользуясь связями с духовенством и низшими служащими) архитектор Парланд, и его чудовищное измышление, поднесенное в очень эффектной раскраске, нашло себе высочайшее одобрение».
С высочайшим одобрением перипетии не закончились, так как император порекомендовал «доработать» проект профессору Академии художеств Д.И. Гримму.
Еще один профессор архитектуры, И.В. Штром, тоже предложил в январе 1883 г. себя в качестве доработчика. Ему отказали – при этом идеями воспользовались, на что Штром, конечно же, был весьма обижен.
Наконец в марте 1883 года сформировали Комиссию по строительству, председателем которой стал президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович. В ее состав вошли архитекторы Р. А. Гедике, Д. И. Гримм, Э. И. Жибер, Р. Б. Бернгард. По рекомендациям комиссии Парланд и его помощники как раз и вели доработку проекта. Они составили несколько альтернатив, одна из которых была утверждена 29 июня 1883 года. Это не все – проект совершенствовали еще 3 года, до мая 1887 г.!
Доработки велись уже во время строительства, торжественная закладка произошла в октябре 1883 г., и почти 4 года велись подготовительные и земляные работы.
В результате Альфред Парланд все-таки стал единоличным автором нового здания, так как архимандрит Игнатий к этому времени вылетел из обоймы влиятельных персон…
Если вы думаете, что дальше все пошло по плану – вы, к сожалению, ошибетесь.
В 1889 г. случился скандал, связанный с присвоением казенных средств. Президент Академии и председатель Комиссии по строительству великий князь Владимир Александрович допустил значительную растрату. Новая комиссия была собрана только в 1892 г.
В конце концов все работы были завершены к 1907 г.
Цитируем газеты:
Профессор Покровский в статье «Новый храм Воскресения Христова на Екатерининском канале в С-Петербурге» в «Прибавлениях к “Церковным ведомостям”» отмечал: «В общем и целом, как архитектура вновь сооруженного храма… так и его внутреннее убранство представляют собою явление замечательное и заслуживают особого внимания… стройность архитектурных линий, красота форм, богатство материала и совершенство техники ставят его в ряд лучших произведений современной русской архитектуры».
Газета «Русь»: храм, «к сожалению, далеко не даровит по мысли и исполнению…», «…но несомненно значителен по идее, которая витает над ним».
А. Н. Бенуа: «это жалкое подражание Василию Блаженному поражает своим уродством, являясь в то же время настоящим пятном в ансамбле петербургского пейзажа».
«Варварским образчиком художественного убожества» назвал Спас на Крови А. А. Ростиславов, а В. Я. Курбатов желал, чтобы «поскорей забыли о псевдорусских постройках, так испортивших русские города». С. К. Маковского приводило в ужас «небывалое архитектурное уродство» храма, этой «позорной страницы русского искусства», он призывал будущие поколения «уничтожить произведение Парланда бесследно, срыть до основания чудовищный собор»…
Все фото по клику можно увеличить!
Если Вы хотите получать новости и анонсы трипов, лекций, новых материалов на сайте — форма подписки ниже. Вы знаете, что делать!
